Cool Folders ® :: Дневники

Дорогие мои сограждане, ломир фрэйлэх зайн, то есть будем радоваться. Как это - чему? У нас же через неделю выборы! Вокруг только и слышишь: Кнессет, блоки, партии-шмартии... А какой густой духовитой лапшой потчуют нас с утра до вечера газеты, телевидение и радио, в том числе и уважаемая РЭКА, - успевай только уши подставлять! В общем, как говаривал старинный приятель деда реб Берл Хейфец, эс керцэх ди вэлт - сплошная карусель. Ему же, между прочим, принадлежит и такое, известное всему местечку выражение: "Евреи, довольно держать фигу в кармане - пора ее кому-нибудь показать".
   Ну, насчет того, кому показать фигу - это у нас, слава Б-гу, есть. Тут мы, как всегда, имеем богатый выбор. Но прежде, чем обсудить этот животрепещущий вопрос, я позволю себе, господа евреи, несколько отклониться в область не столь уж давних воспоминаний.
   Не знаю, как для вас, а для меня эти выборы - вторые. К первым я поспел ровно через семь месяцев после приезда в Израиль. Теперь всякий раз, размышляя о событиях тех времен, я почему-то неизменно вспоминаю слова нашего незабвенного Шолом-Алейхема: "Поговорим о чем-нибудь веселеньком - например, что слышно насчет холеры в Одессе?"
   Вы спросите: к чему этот минорный тон? А к тому, отвечу я, что нам, тогда еще новоиспеченным олим, разобраться в разгоревшихся предвыборных баталиях было очень даже нелегко. Дело в том, что мы приехали из другого, как бы перевернутого мира, с иным, как нынче модно говорить, менталитетом. В том мире была всего одна партия, которая раз в четыре года назначала так называемые выборы. Целый день длился унылый этот балаган - и уже наутро все теле- и радиоголоса, все газеты страны в давно и хорошо отработанном режиме всеобщего ликования сообщали народу, что очередную всемирно-историческую победу одержал нерушимый блок коммунистов и беспартийных. Припоминаете? А потом многочисленный хор официальных публицистов в унисон утверждал, что известие об этой новой победе произведет на берегах Потомака впечатление внезапно разорвавшейся бомбы. Зачем им непременно нужно было нервировать этих парней на т ом краю света - непонятно, но почему-то им нравилось производить именно такое впечатление.
   Между кем и кем выбирали? Кто над кем одержал победу? Странные, мягко говоря,вопросы. Вы, очевидно, из этой, некоренной национальности? А ну, предъявите паспорт! Конечно, так и есть! Так вот, помолчите, если не хотите неприятностей. Выбирали - и все! Одержали - и точка! Смирно - и никшни!
   ...Припоминаю, как однажды, уже в Израиле, четыре года назад, в одном весьма почтенном помещении общественного значения я стал свидетелем, а затем, увы, и невольным участником предвыборных дебатов.
   Словно из рога изобилия сыпались на меня блоки и коалиции. Выборы тут были прямые, но были, оказывается, и выборы из-за угла: это когда двое подкладывают свинью третьему, но готовы заключить с ним временный союз, чтобы утопить в помоях четвертого. Один из говоривших все время хватал за рукав другого, требуя ответа: что лучше - либеральный социализм или социалистический либерализм? Другой утверждал, что хрен редьки не слаще и надо только подождать прихода Машиаха - с его появлением все проблемы разрешатся сами собой. Третий брал на горло обоих, чтобы не сходя с места объявили беспощадную войну теле- и радиоаппаратуре, ибо она есть не что иное, как духовная разновидность свинины.
   Я слушал и помалкивал: мне с моим полугодовым стажем пребывания в стране не по чину было влезать в дебаты старожилов. Они же, насытясь наконец обществом друг друга, сделали то, чего я больше всего опасался - взялись за меня. Им во что бы то ни стало хотелось знать: что я, новый репатриант, думаю о предстоящих выборах в Кнессет? Я сказал, что пока ничего определенного сказать не могу - не разобрался. Хотя, откровенно говоря, тут я малость слукавил: кое-какие соображения на сей счет у меня уже были. Но я прикинулся этаким чайником в надежде, что они от меня отстанут. Дудки! Они вцепились в меня бульдожьей хваткой: пусть не конкретно, пусть вообще - но я должен сказать, что, по моему мнению, дадут выборы новым репатриантам!
   Тогда, слегка разозлившись на этих настырных вопрошателей, я сказал, что по поводу всего услышанного у меня действительно возникла одна мысль и что я, с их любезного разрешения, попробую изложить ее в виде небольшой истории из моего местечкового детства.
   ...Штатный оратор Авремл Тайц по прозвищу Авремл-Пустослов был маленький человек в синей полувоенной униформе. Поскольку выступал он на любом собрании и по любому поводу, возчик почты реб Эле Азаркевич, большой любитель иностранных слов, которые он частенько перевирал, называл Авремла не иначе, как "наш Цуцрон". Перепоясанный широким командирским ремнем, Тайц ходил по улицам местечка, важно выпятив грудь, увешанную многочисленными значками и жетонами. И вид у него при этом был такой, словно он только что осыпал благодеяниями по меньшей мере половину земляков, а сейчас раздумывает, не покарать ли ему вторую половину.
   Помимо неизменного пристрастия к пустопорожней болтовне, Авремл-Пустослов был знаменит темно-лиловым, во всю щеку, родимым пятном, громким хриплым голосом и еще странной привычкой - встретив на улице человека, он останавливал его, произносил скороговоркой всегда одно и то же: "Ну, что слышно? Все в порядке? Очень хорошо!" - и, ничуть не интересуясь ответом, величественно шествовал дальше. Так вот, единственным человеком, к кому на моей памяти Авремл-Пустослов ни разу не обратился с этими всем известными словами, был мой дед Менахем-Мендл. Более того, завидев деда, Тайц тут же переходил на противоположную сторону улицы.
   Когда я поинтересовался причиной столь странного поведения "нашего Цуцрона", дед только усмехнулся:
   - Если тебе так уж важно знать это - спроси у него самого.
   Тогда я задал тот же вопрос бабушке. Она рассмеялась и сказала, что тут давняя история.
   А было так.
   Однажды Авремл-Пустослов, встретив на улице деда, произнес свое традиционное:
   - А, реб Менахем-Мендл! Что слышно? Все в порядке? Очень хорошо!
   И уже повернулся, чтобы, как всегда, идти дальше. Но не тут-то было! Дед ухватил его одной рукой за командирский ремень, другую положил Тайцу на плечо, развернул его лицом к себе - и не отпускал до тех пор, пока не сообщил - обстоятельно, не торопясь, во всех подробностях, - сколько пришлось заплатить за семена для огорода, какие нынче виды на урожай ранней картошки и высокие ли в этом году ожидаются цены на сено и дрова. Авремл-Пустослов несколько раз пытался освободится, но это он зря старался: мой дед Менахем-Мендл был высок, широкоплеч и очень силен. Пришлось "нашему Цуцрону" выслушать все до конца...
   Закончив свой рассказ, я увидел на лицах собеседников недоумение.
   - Это все? - удивился один из них, социолиберал.
   - Все, - кивнул я.
   - Совсем-совсем все? - поджал губы второй, тот, что советовал ждать Машиаха.
   - Совсем, - подтвердил я.
   - А при чем тут выборы? - в упор спросил третий, пламенный враг голубых экранов.
   - При том, - объяснил я, - что, прожив в Израиле чуть больше полугода, я успел заметить, что интерес партий к нам, олим хадашим, очень напоминает интерес Авремла-Пустослова к прохожим. И если уж выбирать, то надо сделать так, чтобы в Кнессет попали опытные люди, которые, подобно Менахем-Мендлу, заставили бы господ депутатов выслушать то, что важно и нужно алие.
   Конечно, сегодня, когда мы уже хорошо видим, что принесли нам, олим, прошлые выборы, я бы сам первый посмеялся над своей наивностью. Но тертые старожилы - люди серьезные. Они и тогда смеяться не стали, а наоборот - очень рассердились и, несмотря на свои политические разногласия, в один голос заявили, что злейшие враги израильской демократии - сами евреи, особенно из новоприбывших. На том мы и расстались...
   Повторю, все это было четыре года назад. А ныне, возвращаясь к любимому выражению реб Берла Хейфеца: "Евреи, хватит держать фигу в кармане - пора ее кому-нибудь показать", - позволю себе заметить, что тут я никому никаких советов давать не намерен - пусть каждый решает сам. Впрочем... Когда-то очень популярный, а теперь незаслуженно забытый писатель Фридман придумал веселого и остроумного человечка по имени Менделе Маранц. Этот Менделе сыпал направо и налево шутками и афоризмами. Один из них гласил: "Добрый совет - это старый зонтик, который каждый старается забыть у своего соседа". Неплохо сказано, верно?
   Так вот, дорогие мои сограждане - как те, кто уже считает себя без пяти минут старожилами, так и новоприбывшие, - я тоже позволю себе оставить вам на память тот самый зонтик, о котором говорил Менделе Маранц. Авось пригодится.
   Есть такой бородатый еврейский анекдот.
   Жил-был в небольшом городке молодой человек по имени Соломончик. Все, что Соломончик видел или слышал, он непременно подвергал сомнению или осмеянию - такой уж у парня был характер.
   Однажды, сидя в кругу приятелей,т он сказал: "Послушайте, хавейрим, что это все вокруг носятся с каким-то Карузо? Только и слышишь: "Ах, Карузо! Ох, Карузо!" Интересно, кто это придумал, что он великий певец? По-моему, так ничего особенного: хрипит, картавит, все время руками размахивает!" Один из приятелей сказал: "Послушай, Соломончик, успокойся и лучше ответь, откуда тебе все это известно? Может быть, ты видел Карузо или слышал его?" - "А зачем? - Ответил Соломончик. - Мне Зяма напел".
   Так вот, уважаемые господа евреи, мы с вами, конечно, живем в стране, где демократия - это реальность, а не фикция. Но у каждой медали есть, как вы знаете, две стороны - лицевая и оборотная. Лицевую мы изучили достаточно хорошо, что же касается оборотной... Сегодня, когда вовсю раскрутилась предвыборная карусель и идет отчаянная погоня за голосами, в том числе - и далеко не в последнюю очередь - за нашими, - давайте все-таки попробуем во всем разобраться сами, как и положено а идише коп. Без теле- и радиолапши, без всей этой многокрасочной плакатной макулатуры, наклеенной везде, вплоть до дверей общественных туалетов.
   Не надо слушать Зяму.

(Опубликовано в газете "Новости недели" 22 мая 1996 года)