Клячкин Евгений

Я одну мечту лелею -
про другое не хочу:
как я с доктором-евреем
под сирену полечу.

    К черту съемные квартиры -
    вот он, мой последний дом:
    там, где общие сортиры,
    где тумбешка - как полмира,
    где "маген-давид адом".

Доктор будет из Ирака -
губы толще, чем мои.
Он не скажет мне, собака,
отчего в груди болит.

    Будет кхакать по-арабски
    он со смуглою сестрой.
    Мой иврит понять дурацкий
    он не станет и стараться -
    недоступный весь такой.

Вот и все! - ударит в темя
колокольчик изнутри.
Боже, что же будет с теми,
кто доверчиво сопит.

    По ночам над спящей детской
    три жемчужные столба.
    И глядеть - не наглядеться,
    но остаться не надейся:
    птичка - лодочка - судьба.

Отплываю, отплываю,
боль уносит, как волна.
Значит, так оно бывает,
так баюкает она.

    Все тупее и тупее
    нежной точки острие.
    Доктор, разве я болею?
    Это ж я над вами рею,
    это тело - не мое.

6-18 марта 1991