Клячкин Евгений

Нынче холодно, ребяты,
нынче дождик сыплется.
Третьи сутки льет, проклятый, -
все дрожит и зыблется.

Говорить вообще не стоит -
если только матерно.
Но моральные устои
надо пересматривать.

То да се - друзья, мол, жены -
к черту опасения.
Тут уж, братцы, не измена -
тут уже спасение.

И в промозглом одеяле
кто там с ходу врубится:
баба в духе Модильяни
или в духе Рубенса.

Так хватай ее в охапку
и твори художества.
Вот и все. Позвольте лапку.
Мол, гуд бай. До дождичка.

Мы штормовки надевали,
говорили глупости.
Ох, подвел нас Модильяни,
и кто бы ждал от Рубенса.

Все пройдет. Свернем палатки
Растечемся в улицы.
Жизнь пойдет своим порядком.
Этот дождь забудется.

Вдруг звонок зимою грянет.
Кто-то спросит с ужасом:
«Братцы, кто здесь Модильяни?
Вам привет от Рубенса».

Эх, как пелось - так бы грелось!
А пока мы мокрые.
В нашем теле отсырелом
наши кости чмокают.

Все уже вообразили -
так шагни отчаявшись.
Нет, я твердый, хоть и синий -
так и не решаемся.


17 - 18 августа 1987