Красночаров Александр

Одинокий сосед,
заскучав по-весне,
может тысячный раз
мне трындит о войне,
о прошедшей, о той,
где худым пацаном,
он бежал в первый бой
с искажённым лицом.

Я слыхал этот бред
может в тысячный раз...
На щеке влажный след
слёз из пьяненьких глаз.
Надоели давно
и слеза на щеке,
и дрожащий стакан,
и окурок в руке,
и затравленный взгляд
его выцветших глаз,
и настоянный мат
неразборчивых фраз.

Только надо терпеть...
Что поделать... Сосед...
Надо как-то стереть
со щеки влажный след.
Ведь угрюмая власть
отшумевшей войны
может лучшая часть
его пьяной судьбы.
Его первая кровь.
Его главная роль.
Его сладкая боль.
Его злая любовь.

Не задетый свинцом,
не отмеченный злом,
обращён он лицом
навсегда в тот излом.
Он не смог повзрослеть,
ещё там постарев,
не найдя свою смерть,
он баюкает блеф
и про первую кровь,
и про главную роль,
и про сладкую боль,
и про злую любовь.

Одинокий сосед,
словно щепка в реке...
И сама эта жизнь -
влажный след на щеке.