Архив

Мы рукоплескали приговорам
И вопили хором: «Так держать!»
Дед работал обер-прокурором,
Обожал дедуля всех сажать.

Он за красный цвет сажал морковку,
А за белый – рядом кабачка,
Шил дела дедуля очень ловко,
Ну, а кто косил под дурачка,

Получал весомую добавку –
В виде поражения в правах…
Всех вас, гадов, надо в переплавку,
В монастырь-тюрьму на островах!

Помню: сдуру посадил он репку,
Как – известно Богу одному,
И сгорел на этом деле крепко,
Так как репка – родственник ему.

Попытался вытянуть обратно –
В каждом деле, мол, бывает брак,
Сослуживцы поняли превратно –
Засветил и дедушке барак.

Бабушке впаяли срок за дедку,
И пошла по делу вся семья:
Пристегнули внучку-малолетку,
Жучку – как цепного холуя…

Покурили, выпили немножко
И пошли по делу до конца:
К делу жучки пристегнули кошку,
А в конце – мышонка-подлеца.

Дальше стало вовсе интересно,
Но собрался вдруг двадцатый съезд:
То ли в зонах стало слишком тесно,
То ли в тюрьмах не хватило мест?

Переела партия. Отрыжка:
Слишком много скушала рабов…
На свободу вышла только мышка,
Да и та – без выбитых зубов.

А вокруг – бескормица, морозы,
«Холод-голод» - вечный русский брэнд,
Сдох мышонок от туберкулёза –
Вот такой российский хэппи энд.