1.
Звёзды спелые полночь глухая развесила
В опустевшем осеннем небесном саду,
И уставший Господь, усмехнувшись невесело,
Нам с тобой уготовил местечко в аду,
Марафет наведём, напоследок побреемся,
Отойдём от тупого удара в висок,
И продрогшей душой, наконец, отогреемся
У котлов, где клокочет крутой кипяток…
Что с тобою мы оба десятка не робкого,
Что изгоям смешно набиваться в друзья,
Что из этого места, глухого да топкого,
Дотянуться до света и взором нельзя,
Что не стану жалеть о последней утрате я,
Что и ты к постоянным потерям привык –
Это всё бесовская угрюмая братия
Хором нам прохрипит – и прикусит язык…
И не чуя в себе торжества победителей
И ни в чём не желая судьбу упрекать,
Мы сыграем в молчанку с толпою мучителей –
Благо, к этой игре нам и не привыкать! –
Мы и дома ни часу покоя не ведали,
Нам и Родина крепко дала прикурить,
Ни себя, ни её мы в итоге не предали,
И не страшно нам сызнова всё повторить…
Так что, спрячьте смешные свои наковаленки,
Сковородки с щипцами отправьте на склад,
Где на полке истории русские валенки
С сапогами испанскими рядом стоят…
Нет среди живодёров нехватки отличников,
Только всем, проливающим запросто кровь,
Поучиться у нынешних надо опричников,
Как народу любовью платить за любовь!
Не куражьтесь же попусту, черти безродные,
Высекая копытами искры из тьмы:
Мы - уже не живые, а, значит, - свободные,
А свободу – поди, отличи от тюрьмы!
Мы – уже не живые, мы нынче – отжившие,
Наши тени – углей догоревших черней…
То ли не были мы, то ли жили, как бывшие –
Страшен зрячему свет, да слепому – страшней…
2.
Я нынче в таком настрое,
Как будто с тобой нас трое,
Как будто любовь – такое
Весёлое ремесло,
Что любящим часто мнится,
Что счастью в них не сидится,
Что мало в объятьях слиться
Разлуке былой назло,
Что рядышком некто дышит,
Кто видит не то, что слышит,
Кто сладостным жаром пышет,
Как отчего дома дух,
Не лишний он, хоть и третий –
И пеплом по сигарете
О нашем с тобой секрете
Ползёт по Вселенной слух…
Зачем он хранить не может
Ту тайну, что душу гложет?
Видать, и его тревожит
Любовная кутерьма,
Неужто необходимо
Ему, проплывая мимо,
Увидеть, что ты – любима
И что влюблена сама?
Неужто он нам обязан
Тем, что изначально связан
С мотивом, что был навязан,
Как водится, им самим?
Неужто не им поётся
Всё то, что не отзовётся
В том сердце, что не проснётся
В обнимку с сердцем другим?
И мы подпеваем, ибо
Ему говорим: «Спасибо!»,
Играя в молчанку, либо
Друг дружке наперебой
За утро, что бесконечно,
За вечность, что быстротечна,
За скрипку, что так беспечно
Заигрывает с трубой,
За каждую ноту в гамме,
За всё, что случилось с нами,
За пропасть за облаками,
Которой в помине нет,
За нежность твою украдкой,
За искренность встречи краткой,
За горечь надежды сладкой
Во тьме, затаившей свет!
Не знаю, что там, за краем,
Что будущим называем,
Что сами то приближаем,
То вновь прогоняем прочь,
Не знаю, да - да, не знаю,
И грустным порой бываю,
Поскольку и не скрываю,
Что был бы узнать не прочь
Какая ты там, в грядущем
Сияющем и поющем,
В таком, что и райским кущам
Далёко до бытия
Божественного покроя,
Где нас неизменно трое,
Ведь есть у любви герои
Покруче, чем ты и я!
А главный герой, известно,
Конечно же, повсеместно
Тот самый, который честно
За любящих дышит так,
Что сами они не слышат,
Что сами давно не дышат,
А души свои колышут
Весеннему ветру в такт,
А ветер - того и хочет,
В свидетели лето прочит,
Хоть осень уже хлопочет,
Не зная, куда и плыть:
Уж так ей охота, чтобы
Зимою сошли сугробы
За золото высшей пробы:
Пора бы и кольца лить!
И мы поспешаем, ибо
Пора нам сказать: «Спасибо!»
Тебе, голубая глыба
Небес, на которых - тот,
Не лишний, хотя и третий,
В серебряной мчит карете
И доброй любой примете
Бездельничать не даёт,
И сам он в таком настрое,
Что нас с ним навечно - трое,
Как будто любовь – такое
Серьёзное ремесло,
Что нам помогать обязан
Тот, кто изначально связан
С мотивом, что нам навязан
Разлуке былой назло…
3.
Когда однажды я прозрею
Пред тем, как навсегда уйду
Туда, где сам уразумею
Всё то, что бормотал в бреду,
Я, вдруг, увижу, что напрасно
Брал на себя бессонный труд
Учить людей, что жизнь – прекрасна
И справедлив Господний суд,
Что все препоны и наветы,
В какую стрОку их ни ставь,
Есть только знаки и приметы,
Сон обращающие в явь,
Что только так и может длиться
То, что означено как путь,
Когда торопится страница
Сама себя перевернуть
И, даже став последней в книге,
Вдруг, обрести такую стать,
Что может в следующем миге
Век предыдущим веком стать!
Я попусту твердил всё это,
Я не в своём, видать, уме
Просил, как мог, добра и света
Для тех, кто жил во зле и тьме,
Я спутал все координаты
И не успел уразуметь,
Что на войне нужны солдаты,
Стремящиеся умереть,
А одержимым жаждой выжить
Нет места на передовой,
И смерть в бою того и выжжет,
Кто не рискует головой!
Да, я ошибся, оступился,
Я песни мира пел не тем –
И слишком поздно заразился
Охотой к перемене тем,
Я протоптался у подножья,
Где ложь жужжит на голоса,
И не успела правда Божья
Меня увлечь на небеса,
Где бьётся за свою обитель,
Не в праве ни на миг прилечь
В крови по горло сам Спаситель,
Что нам принёс не мир, но меч!
Где ненависть любовью страшной
Издревле принято лечить –
И рай от схватки рукопашной
И ад не в силах отличить,
Где бьёт в четыре автомата
Молитвы мучеников хор,
Чтоб ангел смертником штрафбата
Над нами крылья распростёр,
Где, под короткий рокот моря
Прогретый солнцем до седин,
Я, прозревая, жажду горя,
Для счастья не найдя причин,
И в песне, что последней спета
Душою злой в густой тени,
Ловлю слова добра и света,
Как будто в песне есть они…
4.
Осень горькая с горем венчается.
Листья ластятся к липкой земле.
И у ветра терпенье кончается:
Насиделся за лето в тепле…
Облака, соблазнённые птицами,
Познающими таинство стай,
Воронеющими вереницами
Покидают неласковый край.
У небес, доведённых до низости,
Выкупая мерцающий свет,
Ночи зимние бродят поблизости,
Как легавые, взявшие след…
И, пускаясь в скитанья извечные –
Что ни осень, то сердце болит –
Я молитвы свои бесконечные
Распеваю, как пьяный, навзрыд:
Дай мне, Боже, тропиночку узкую,
Что в обитель меня приведёт,
Где на песню народную русскую
Отзовётся еврейский народ,
Где кричат муэдзины отходную
По чадре, не дающей прозреть
Тем, кто русскую песню народную
Убивает у входа в мечеть,
Дай мне, Господи, Русь мою милую
Так воспеть до скончанья веков,
Чтобы крест над моею могилою
До осенних пророс облаков,
Чтоб на нём над полями родимыми
Воссияла Давида звезда,
Чтобы стали навек побратимами
Все, кто знают, что кровь – не вода,
Чтоб не войны сплошной вереницею –
Только тучи тянулись одни
Там, где оcень голодной волчицею
Всё крадётся на наши огни,
На лампаду, иконам дарящую
Полумесяца ясного свет,
На свечу, по субботам горящую
Негасимой лампаде в ответ,
Дай, Всевышний, всего, что по робости
У тебя я не смею просить:
Ведь над дне этой чёртовой пропасти
Можно выжить – да незачем жить,
Здесь ветра – да и те озабочены,
Как бы ноги скорей унести,
И дороги сползают в обочины,
Ибо некуда больше вести….
5.
Каторга…каторга…яма бездонная…
Смерть пожинает пожизненный срок…
Северной речки артерия сонная –
Вечного сна неизбывный исток…
Каторга…каторга…бездна дремучая…
Мучает душу придушенный вой…
Ждёт не дождётся удобного случая
Выстрелить в спину угрюмый конвой…
Кто за разбой, кто – за кровопролитие,
Кто – за неловкое слово в строке –
Словно шагаю по тоненькой нити я,
Воздух, как посох, зажав в кулаке,
Сбился ли, спился ли, влево ли, вправо ли,
Сердце ли ёкнуло, глаз ли подвёл –
Вмиг обложили, насели да схавали:
Дьявол попутал, Господь не отвёл,
Пятна закатные льнут к подоконничку –
Уж не о том ли они говорят,
Что адвокат прокурору-законничку -
Друг закадычный, товарищ и брат?!
Власть вертухайская, правда кабацкая,
Рты наши заткнуты дырами нор,
Лишь часовые, затворами клацкая,
Свой потаённый ведут разговор,
Так оно тянется, так оно катится,
Заведено так не нами с тобой:
Всё, что ни нажито, попусту тратится,
Все, кто приходят, пойдут на убой,
Каторга, каторга, мука исконная,
Чад над иконами, как ни крестись,
Каторга, каторга, Русь заоконная,
Глубь занебесная, чёрная высь…
1-9.11.04.
Белек, Турция.
|
Новости
Чаты
88:88 
